В средние века все первыми замечали глаза. Для средневековых мужчин и женщин глаза и их взгляды были важной частью сексуальности. В своей книге Александр Бальхаус объясняет, что, согласно средневековым теориям зрения, «глаз не был пассивным приемником, но вместо этого был активен в отправлении лучей зрения на объект зрения. Сам акт взгляда может стимулировать желание наблюдателя и наблюдаемого».
Женщинам обычно советуют не смотреть на мужчин, чтобы не искушать их.
Где можно заняться сексом в средневековой деревне?
Средневековым домам и общинам часто не хватало уединения, и парам, возможно, было трудно найти место, где они могли бы быть интимными. Исследователи отмечают, что «церковь, безопасная, сухая и заброшенная большую часть дня, стала эквивалентом заднего сиденья автомобиля».
Византийские поллюции
Одно из самых ранних описаний поллюции происходит из романа «Гисмин и Гисминиас», написанного в XII веке Эвматиосом Макремболитесом. Персонаж Хисминиас описывал, где он целовал и ласкал свою партнершу.
Мне было больно и больно, я странно дрожал. Я плохо видел, душа смягчилась, и энергия полностью покинула меня, когда тело стало слабым. Было трудно дышать, сердце билось быстрее, и сладкая мука разлилась по конечностям. Неописуемая, невыразимая, несравненная страсть овладела мной. Затем я испытал то, чего никогда раньше не испытывал.
Сексуальные фрукты
К концу средневековья некоторые плоды стали ассоциироваться с любовью. Историки объясняют, что вишня была символом любви, как и красные яблоки, если их дарил мужчина. Что до инжира, с пурпурным, а не красным внешним видом, они имели сильный экзотический оттенок и непосредственно напоминали женские гениталии. Точно так же груша любого цвета может символизировать мужские гениталии.
Средневековая церковь не любила секс
В средние века можно было встретить различные религиозные законы и прокламации, которые пытались ограничить, когда, как и с кем можно заниматься сексом. Например, нельзя было заниматься сексом по воскресеньям, потому что это был День Господень, а также по четвергам и пятницам, которые должны были быть днями подготовки к Причастию.
Также было три продолжительных периода воздержания – во время поста, который длился от 47 до 62 дней, до Рождества, которое протекало 35 дней, и вокруг праздника Пятидесятницы, что составляет от 40 до 60 дней.
Кроме того, многие праздники для определенных Святых также считаются днями без секса.
Чему учит книга?
Эта книга исследует множество способов, которыми страсть, любовь и обязательство связывали мужчин и женщин друг с другом на протяжении двух тысячелетий, от Рима первого века до Италии шестнадцатого века. В частности, он фокусируется на том, как эти связи были организованы юридически и институционально, на социальных ролях, создаваемых такими отношениями, и на связи или ее отсутствии между браком, любовью и сексуальной страстью.
Хотя супружеские и сексуальные отношения на Западе долгое время считались гетеросексуальными по своей природе, автор учитывает, как гомосоциальные и гомосексуальные желания влияли на них на протяжении всей истории.
«Любовь, секс и брак в средние века» содержит широкий спектр материалов, демонстрирующих разнообразные, а иногда и несопоставимые подходы к любви, сексу и браку в средневековой культуре, блестяще иллюстрирующих современные взгляды и идеологии.
Основа любви
В книге автор исследует постепенную трансформацию концепции любви в Западной Европе в средние века, утверждает, что с раннего до высокого средневековья западноевропейская аристократия развила две различные формы любви. Первая форма, «цицероновская» или старая любовь, была основана на греко-римских идеалах, адаптированных раннесредневековыми дворами. В основе этой любви лежало благородство разума и души человека.
Таким образом, хотя этот язык может показаться современным наблюдателям сексуальным, общая любовь была целомудренной и отражением высшей добродетели обеих сторон.
Люди были влюблены не в физическую красоту друг друга, а во внутреннюю ценность, которая делала отношения преимущественно несексуальными.
Чтобы выразить чувство взаимного превосходства, эта форма любви должна была стать публичным делом, что, возможно, объясняет потребность людей поздней античности и средневековья записывать эти обмены. Такие узы между мужчинами всегда преобладали в обществах воинов, где товарищеские отношения были жизненно важны для выживания как личности, так и общества.
Автор наблюдает за новым образцом куртуазной любви, появившимся в двенадцатом веке, – «овидиановой» или «новой любовью». Он утверждает, что это развитие отразило все более широкое включение женщин в общество и распространение в образованном обществе чувственных стихов римского поэта Овидия и новой колоритной литературы, посвященной куртуазной любви.
Эта форма любви сильно отличалась от целомудренного цицероновского аналога тем, что привлекала женщин и носила сексуальный характер. В этой форме любви женщина стала наградой за нравственное совершенствование мужчины.
В отличие от логических отношений между мужчинами, любовь Овидия была страстной, а иногда и нелогичной. Любовь изображалась как часть естественного мира и перестала быть контролируемой людьми.
В мире, где, следуя библейскому прецеденту, к сексуальности относились с подозрением, придворная литература стремилась примирить физическую любовь с облагораживающей любовью. Для историков сексуальности автор ставит перед собой задачу: действительно ли исследование «гомосексуализма».
Он утверждает, что современные ученые слишком подвержены влиянию фрейдистского мышления и не могут понять различный образ мышления и цели средневекового человека. Итак, там, где Джон Босуэлл, как известно, прочел в интенсивных и эмоциональных письмах Ансельма своим собратьям-монахам и студентам-мужчинам сексуальный подтекст, автор правильно видит типично целомудренную цицероновскую «любовную связь» среди единомышленников.
Тем не менее, аналогичный эмоциональный язык может также использоваться средневековыми писателями для описания как физической, так и духовной любви.
По иронии судьбы, в эпоху, когда все более централизованная и реформируемая католическая церковь стремилась контролировать отношения мужчин и женщин, все большее признание приобрело значение страстной любви и, действительно, полового акта.
Как недавно заявили историки, духовенство сыграло свою роль в этом изменении. Они показывают, что дружба Ансельма распространяется и на женщин. Здесь Ансельм был более революционером. Историки предполагают, что растущее в XII веке преклонение перед ролью Девы Марии как Богородицы имел несколько непредвиденные последствия.
По словам историков, «союз Бога и Марии в одну плоть, аналогия библейской метафоре сексуального союза» помог искупить человечество от первородного греха.
В воссоздании Вселенной сексуальная любовь также изменилась, потому что люди, разделяющие природу Бога, были освобождены от греха.
Загрузка...
Вход
Вы просто лучший!!!